Слушай голос мой, человек

Автор: Алексей Найдо

(Пьеса по книге пророка Даниила в двух действиях)
Навуходоносор...................царь Халдеи
Дарий...........................царь Персии
Ханания, Мишаэль, Азария........иудейские юноши при дворе Навуходоносора
Дядя Мишаэля....................придворный, иудей
Рамина..........................наложница Навуходоносора
Даниил..........................князь Персии и советник Дария, иудей
Хилегат.........................князь Персии и советник Дария, перс
Халдейские и персидские стражники, слуги, танцовщицы

ДЕЙСТВИЕ 1
Сцена 1
(Царский дворец. Навуходоносор и Рамина. Рамина заканчивает танец)

> Навуходоносор
Сегодня что в награду хочешь ты?

> Рамина
Рамина рада быть у ног владыки.
Награда эта выше, солнцеликий,
Чем звон колец и серег золотых…

(Навуходоносор бросает ей браслет. Рамина подбирает его)

Что злато мира, светлый властелин?
Даруй мне лишь улыбки царской сладость.
Годится ли Хозяину земли
Столь мрачным быть?

> Навуходоносор
Ужель в богатстве радость?
Из этих цацек кузнецы Элама
Куют мне сталь военных колесниц.
Заставить непокорных падать ниц -
Вот назначенье золотого хлама.
Кивну я - и враги мои в пыли.
А тот, кто злато делает кумиром,
Нещадно глуп. Я обладаю миром,
Всего лишь миром… Пахарь, сын земли,
Паршивого вола в ярмо впрягает.
Как и моих, трудов его не счесть.
Меж нами лишь одно различье есть –
Покинув мир, он меньше потеряет.
Он жаждет, силы жалкие губя.
И жажду я, вселенную измерив...
А золото... Оно, по крайней мере,
Всегда счастливой делает тебя.
Ты помнишь Валтасаром объясненный
Тревожный сон мой?

> Рамина
                  Помню. Великан,
Златой главой вознесшись к облакам,
Поставил ноги на края вселенной.
Ужасны были мощь его и стать,
Но золото к ногам сменилось глиной…

> Навуходоносор
Величье и паденье исполина…

> Рамина
С того ль ты перестал спокойно спать?
Из рук богов венец тобою взят.
Не гнев тебе, но свыше путь предсказан.
Да, Валтасар имеет божий разум,
Но, как дитя Сиона, он предвзят
В своем истолковании. Берегов
Не знает мудрость высшая, витая.
Ты голова колосса золотая
И в том тебе свидетельство богов.
А мы – руда и шлак печей твоих.
Так повели же волей властелина
Отлить из стали то, что ныне глина!

> Навуходоносор
Уйдут на это жизни пятерых.
И я уйду, всеобщей раб судьбе,
Чей вольный перст в едином беспристрастен.

> Рамина
Свидетельства твоей высокой власти
Поведают потомкам о тебе.

> Навуходоносор
Я заслужил и большего. Но славы
Моей не сохранит вассалов сонм.
Не оценить царькам своих племен
Могущества единой сверхдержавы.
Лепить горшки, да скот пасти, да жрать –
Вот апогей их собственной культуры.
Но, лишь вчера узнав архитектуру,
Свой зад стремится каждый изваять.
А бремена бессменно трудовые
Нес Вавилон! В их славе правды треть!
Спешат в сердцах потомков затереть
Мою стопу на их презренных выях!
Мои победы, боль военных ран!
Я меч держу!

(царя терзает приступ кашля)

            Но, знаешь, годы строги.
Как в птичью стаю камень… Треснут ноги,
Рассыплется на части истукан.
Я не скорблю, - ужель в слезах отраду
Найду тому, что вместе с ним умрет?

> Рамина
Твой трон врагов твоих переживет…

> Навуходоносор
Он жалок неизбежностью распада.
Бессмертно то, что мир, благословляя,
Возьмет с собой, растя через века.
А все, за что я ныне прославляем,
Умрет еще при наших дураках.
Какие ж дни мне славу подарят,
Коль лучшие в забвении обнищают?
Чье имя миру звезды возвещают?
Чья слава в них? Но как они горят!
Я жизнь готов в скорбях и муках жить,
Но, обо всем забыв, зажечь в итоге
Хотя б одну!

> Рамина
            Мой царь, ваяли боги
Сей дивный мир…

> Навуходоносор
                Удел плотского – гнить.
Богов я видел… Стройных, колченогих,
В мужском обличье, в женском. А порой
Простой валун с бесформенной дырой…
Иль чудищ сонм, рогатых и безрогих.
А у иных в богах такая тварь,
Что жрец и в руки взять ее боится.
Бесчисленные гады, жабы, птицы…
Они ль творцы земного естества?
Пускай я свода небу не воздвиг,
Мне помыслов, однако, не прельстили
Невиданные стройки храмов или
В пустынях возведенье пирамид…

> Рамина
Но все ж ты строишь города в пустыне,
Берешь в гранит неистовый Евфрат.
А как прекрасен новый зиккурат
Со статуей, невиданной доныне:
Десятирог, могуч, как древний бык,
Двуглавый барс, припавший для охоты.
Семь пар локтей искуснейшей работы!
Владыка, ты воистину велик.
По виду бог, он царственно спокоен.
Из глаз же будто молнии летят.
Кто мастера, свершившие такое?

> Навуходоносор
Умерщвлены. Не в этом суть. Хотя
Успех резца, признаться, впечатляет.
Но замысел отнюдь не в ремесле.
Сам идол мал и места на земле
Совсем не так уж много занимает.
Но минет срок и в силу он войдет,
И, движимый одной дорогой к счастью
Моей не вечной, но великой властью,
К его стопам потянется народ.
И Вавилон, и внешние миры…

> Рамина
Они придут отнюдь не из приязни…

> Навуходоносор
Они придут из лести, из боязни!
А их потомки принесут дары.
В степи, где дед роняет семена,
Вдыхает внук садов благоуханье.
Чему отец лишь явит почитанье,
Сын посвящает жизнь свою сполна.
Наступит день, и будут без затей
Соотносить с ним повеленья сердца,
Ему во славу мучить иноверца,
И с именем его рождать детей.
А уж когда единою порукой
Края земли замкнет тугим кольцом
Творец земли и звезд с моим лицом,
Забвенье не покажется мне мукой.
Нет более надежного залога,
Чтобы, забытый всеми, мог и я
Расхохотаться из небытия.
Бог дал вам мир? Я подарю вам бога!

> Рамина
(простирает к идолу руки)

Да будет так. И пусть по всей земле
И тот, кто здрав, и тот, кто увядает,
И муж седой, и дева завитая,
И пешеход, и едущий в седле,
И шут смешной, и жрец в наряде строгом,
И грязный раб, и грозный судия
Падут пред тем, кто стал отцом и богом.
Позволь, владыка, первой буду я.

(Оборачивается и падает перед царем ниц. Занавес)

Сцена 2
(Место при царском дворе. Мишаэль, Азария и прочие царедворцы)

> Дядя Мишаэля
Племянник, я хочу поговорить.
Вы, шепчутся, затеяли худое...

> Мишаэль
Пред идолом поклонов не творить
Ужели худо, дядя?

> Дядя Мишаэля
                 Бог с тобою!
Что старику ты хочешь доказать?
Мне, Мишаэль, давно не восемнадцать.

(шепотом)

Ну что с царя языческого взять?
Нам главное в живых сейчас остаться.
На горе нам детей приблизил царь...
Азария, ты ж рос серьезнолицым.
Не ставьте род Исаака под удар
Из-за пустых мальчишеских амбиций.

> Азария
Когда царю никто не возразит,
В чем мерить святость избранному роду?

> Дядя Мишаэля
Ты понимаешь, чем это грозит
И без того несчастному народу?
Живому псу блаженней... И, как знать,
Ведь первенца во славу Иеговы
Бог не дал патриарху заколать.
А вы уже кинжал вонзить готовы!

(отходит)

> Мишаэль
(молчание)
Скорее грянет Судная труба,
Чем мы увидим названного братца.
Азария, пошли еще раба.

> Азария
Уж двух послал. Довольно волноваться.

> Мишаэль
А если одолел его испуг?

> Азария
Кого? Его? Нет, Мишаэль, едва ли.

(Входит Ханания)

Ханания, что сталось, добрый друг?
Уж дважды за тобою посылали.

> Ханания
Ницана промедлению причиной -
Ее покинуть было мне невмочь.

> Азария
Которая Ницана?

> Ханания
               Гера дочь.
Ближайшая наперсница Рамины.

> Мишаэль
Дочь Гера? Он с Азарией в родстве же.
Кристальная Сионская слеза!

> Ханания
В ней сочетались утренняя свежесть
С полуденной жарою и гроза
С изяществом стеклянного сосуда…

> Мишаэль
(смеется)
Так это к свадьбе, ясно, как стекло…

> Ханания
Хотелось бы. Все к этому и шло,
Когда бы вдруг не царская причуда…

> Азария
Сия причуда - наше испытанье.

> Ханания
О нас лишь при дворе и говорят.
Ницана у меня была не зря -
Рамина с ней отправила посланье.
Мол, коль царя нет выше никого,
Снискать доверья легче, чем прощенья,
Что лишь вниманье и повиновенье
Есть добродетель пред лицом его…

(Начинается поклонение. Все падают ниц, юноши остаются стоять)

> Азария
Держитесь, братья. Вот и началось.

> Мишаэль
А кстати, чем Рамину-то задело
Решенье наше?

> Ханания
             Так за это дело
Всем чужеземцам взгреется, небось.
Опять из-за евреев, скажут, плачем…

> Мишаэль
Как будто бы евреи мало тут
Усердно бородами пол метут…
Вон дядя как косится по хомячьи.

> Азария
Не стоит так про дядю.

> Мишаэль
                      Так похож же…
И смотрит злобно. Это он любя.
Боится за меня. И за себя.
(кланяется дяде)
Последний раз смеемся-то, быть может.

> Азария
Смешно уж слишком. Ну да Бог избавит.

> Ханания
Аминь.

> Азария
      А нет – что ж, мудрость говорит:
Придет война – забудешь про забавы.
Рамину понапрасну не кори -
Она и вправду нам помочь хотела.
Что ты ответил, кстати, на письмо?

> Ханания
Ответил я, что рабское клеймо
Известь с души трудней, чем срезать с тела.

> Мишаэль
Прекрасно. Для владыки своего
Пускай отпишет тоже сообщенье:
Что нет превыше Бога никого,
Что Он всегда готов дарить прощенье…

(Смолкает музыка, конец поклонения, царедворцы встают на ноги)

> Ханания
Боюсь, уж не увидимся мы боле.

> Азария
Бог милостив.

> Мишаэль
             Авось, и не казнят.

> Ханания
На нас как на покойников глядят.

(кивает царедворцу, тот в ужасе скрывается).

Что им Господь, когда царева воля?

> Азария
Что прочего поведала Рамина?

> Ханания
Стыдила, кроме прочего всего.
Царь, де, вас принял каждого как сына…

> Мишаэль
Будь прокляты все милости его!
Добрей ко мне, молясь со мной в дороге,
Ремесленник, чьи полы не звенят,
Чем царь, одевший в мягкое меня,
Чтобы о мой хребет не ранить ноги.

> Ханания
Ницана много плакала. Просила
Внять доброму совету мудрецов
Как сохранить пред Господом лицо
И не пропасть под гнетом царской силы.

> Азария
И много ли в нем мудрого?

> Ханания
                         Не много.
Склониться перед царским алтарем
И, тихо вознося молитвы Богу,
Не ссориться ни с Богом, ни с царем.

> Азария
Сей мудростью и славится Иуда…

(Входит стража)

Стражник
Вот Седрах, Авденаго и Мисах.

> Азария
…Но только там бывают чудеса,
Где живы лишь надеждою на чудо.

(Юношей уводят)

Сцена 3
(Тронный зал. Навуходоносор в окружении стражи. Воины вводят троих юношей)

> Навуходоносор
Я царь Халдеи, мира властелин,
Чей гнев сродни неистовству вулкана,
Воздвиг вам бога посреди долин,
Веля во всем восславить истукана.
И в тот же миг под пение цевниц,
Повсюду, на несчитанные мили,
Послушная, Халдея пала ниц.
Лишь трое вы голов не преклонили.
Провинций люд и славный Вавилон
На стыдное нечестие взирали.
Ужель за тем я утвердил закон,
Чтобы его столь дерзко презирали?!
Что вам претило выполнить указ?
Случайный недогляд иль сговор тайный?
Но жизнь и смерть малейшего из вас
Держу в руке я вовсе не случайно.
Теперь, услышав цитру и самбук,
Не медлите исторгнуть восхваленья.
Иначе от управы царских рук
Нигде вы не найдете избавленья…

> Азария
Нам, царь, и нет нужды искать сего.
Кто в мире сам собою избавляем?
Мы, как один, цветем иль погибаем,
Се, изволеньем Бога одного.
Склонимся ли пред идолом немым?
Что нам твои гоненья и напасти,
Что злато мира, что желанье власти,
Когда величье Бога знаем мы?
Которого нет выше никого,
Который не бывает поругаем.
Мы и тебя-то властью почитаем
Одной лишь только волею Его.

> Навуходоносор
Да ты, раб дерзкий, видно не в уме,
Коль выдумал с царем самим рядиться.
Какого бога ты покажешь мне,
Чтоб мог теперь ему я поклониться?
Я, и лишь я, стяжал дары земли
В дворце как небо светлом и высоком.
Мне одному безудержным потоком
Народов спины под ноги лились.
Болезнь и смерть сулили мне жрецы,
Когда я жег их жалкие святыни.
И вот я царь вселенной, а лжецы
Костьми белеют средь песков пустыни.
Как черный лев, я выжрал племена,
Взращенные десницей Авраама.
Не упасли ни сила, ни стена
От поруганья ни дворца, ни храма.
Цари, вожди всех рангов и мастей
Шли на меня с оружьем бесполезным.
Теперь они, в клетях моих железных,
Глодают кости собственных детей!
Поймите вы, чей разум так убог,
В нем

(показывает на идола)

     ожидаю я себе поклона.

> Все придворные
Да разве есть иной на свете бог
Как только не владыка Вавилона!

> Навуходоносор
Пред мной голов не стали вы клонить,
Избрав удел в погибели позорной.

(слугам)

В семь раз сильнее печи раскалить
И напоказ изжарить непокорных.

(Стражники хватают юношей. Дядя Мишаэля бросается к племяннику)

> Дядя Мишаэля
Проси, дурак, прощения скорей!

(Навуходоносор делает знак страже. Стража замирает)

Перед царем ты жук еще навозный!
О матери подумай, о сестре!
Царь милостив. Проси, пока не поздно!

> Азария
(дяде)
И прежде мы встречали ад и смерть,
Но шли и Божье имя призывали.
Лишь перед Ним колен сгибая медь,
Мы, и на копья падая, вставали.

> Ханания
(царю)
Сегодня наши женщины рожают
Опять рабов. Но даже в этот раз
Не для тебя нас Бог уничижает,
Но длань твою усилил из-за нас.

> Мишаэль
(царю)
Перед бедой народа моего
Ты не хвались уменьем полководца.
Сие для нас во благо обернется.
Тебя же мир запомнит как того,
От чьих ворот Иаков непременно
К Истоку возвратится, окрылен.
А ты, гордец жестокий и надменный,
Уже сегодня будешь посрамлен.

(Навуходоносор снова делает знак страже. Юношей уводят. Царь развлекается. Вбегает слуга)

> Слуга
Живи вовеки, господин царей,
Чье повеленье благостно и свято.
Мы все свершили, как ты и велел,
Чтоб не ушли злодеи от расплаты:
Огнем гордиться солнце бы могло,
На мне от жара закрутился волос,
Из нас троих уж пламенем сожгло,
Но мы еще подбрасываем хворост.
Огня языки небо достают,
Локтей на сорок местность опаляя.
Прости нас, Царь! Но грешники... поют!
И... Бога иудеев прославляют.

> Навуходоносор
Безумец бедный. Голову отсечь.
Вид казни, верно, разума лишает.
Страшна, как боги, огненная печь -
Однажды взяв, назад не возвращает.
Кого же пощадит ее пожар?

(вглядывается)

Как это может... Живы?.. Что за диво!..
А, впрочем, чушь... Обильный дым и жар
С усталым взором шутят неправдиво...
Да нет же! Я пока при волосах!
Как по траве, в печи они гуляют!
Седрах поет, а дерзкий шут Мисах
Придирчиво одежду поправляет.
Да он еще приветствует меня!

(Мисаху)

Казнили, так веди себя, как мертвый!

(слугам)

Сожгите их! Еще смолы! Огня!
Всех четверых!.. Откуда там четвертый?
Как смеешь ты... Он смотрит мне в глаза,
Укрыв троих завесой ледяною.
Красив и страшен, как в степи гроза.
О небо, он... смеется надо мною...

(слугам)

Гасите пламя! Все, кто есть, скорей.
Немедля или всем туда дорога!
Я покорюсь... Крушителю царей
Не стыдно стать по силе после Бога.
Воистину, кто может так спасать,
Того и царство сделается вечным.
Велю всем петь, смеяться и плясать.
Веселие, увы, не бесконечно.

(Уходит)

> Голос
Грядет Господь. За Ним идут ряды
Во всеоружии. Это войско сильных
Гремит броней. И тают мелкой пылью
Под их стопами горные гряды.
Качайся столп халдейского шатра.
Уже стоят мидяне у порога.
На ликах их печать живого Бога,
Они не ценят звона серебра.
Где юноши твои, о Вавилон?
Где гроздьев сок, вино блудодеянья?
Разодраны златые одеяния,
Горят в огне порфира и виссон.
Не посетит торговец город твой.
Пастух пройдет, стадам не дав покоя.
Там дух пустыни, там шакалы воют,
Средь них трясет косматой головой
Тот, кто вчера царем был над тобою.

(Занавес)

ДЕЙСТВИЕ 2
Сцена 1
(Дом Даниила. Хилегат один. Входит Даниил)

> Хилегат
Друг Даниил... Уж кипариса тень
От портика подкралась к балюстраде.
Чем занят ты, поведай бога ради,
Что заставляешь ждать своих гостей?

> Даниил
Тебя не ждал я ныне.

> Хилегат
(обнимает его)
                     Мой упрек
Несправедлив. Прости мне выпад гневный.

> Даниил
В час сей свершаю я одно из трех
Моих служений Богу ежедневных.

> Хилегат
Ты молишься? Иначе выражаясь,
О милости ты просишь божество
Три раза в день и, более того,
Усердно и нимало не скрываясь?

> Даниил
Чего скрывать мне?

> Хилегат
                   Ну же… Царский гнев
Смятенье производит в человеке.
Суров и грозен наш Мидийский Лев,
Да будет здрав и славен он вовеки.
Ему не зря богами дан талан
Изобличать неверных до измены.
Отсюда что ни день, то перемены…
Пусть боги укрепят его дела…
Мгновения не дремлет царский гений,
О подданных радея. И как раз
Последствием высоких измышлений
Родился новый благостный указ.
Вот:

 (Достает бумагу и читает)

    «Люди, втайне близкие врагам,
Сокрыв свое к мятежникам причастье,
Возносят всесожжения богам,
Благая ниспослать царю несчастья.
Чтоб навсегда пресечь бесчинства их
Должны теперь порядочные люди
Нести царю прошения свои».
А он один за всех молиться будет.

(прячет указ)

Ведь согласись, какой разумный ход:
Других царей несут вперед ногами,
А тут страна на много лет вперед
Избавлена от сговора с богами...

> Даниил
Да, непроста вселенская дорога.
Крута и перевалы нелегки.
Но, как нигде, тут более с руки
В синеющих вершинах узреть Бога.
Теперь, молясь, все окна настежь я
Открою в час и ранний и вечерний.
И пусть молитва громкая моя
Не вызывает гнусных подозрений.

> Хилегат
Тебя за это скормят царским львицам…

> Даниил
Еще глупее, прямо говоря,
Создателя чтить менее царя,
Чья воля может завтра измениться.

> Хилегат
Слова такие повторять опасно,
Но правды в них не меньше оттого.
И то печалит более всего,
Что это может кончиться ужасно.
Запрет царя богов свободно славить
Заставил веру встать на рубеже.
А ведь молитвы праведных мужей
Нужны народу при любой державе…

> Даниил
Я знаю, что для праведника значит
Такой указ. К чему твои слова?

> Хилегат
Ведь царь любой - наместник божества…
Какой бы ни был, так или иначе.
Один сегодня, через год иной уж…
Творец небес, детей своих любя,
Его рукой поставил над страною
В числе других меня, как и тебя.
Его десницы крепкие персты
Мы быть едины более желаем,
В трудах взаимных не изнемогаем.
Все ждем, когда меж нас воссядешь ты.

> Даниил
Тебя я понял. Да, указ нелеп.
Я Дарию скажу об этом прямо.
Изображать неведенье Адама
Не должно нам, едящим царский хлеб.
То, с чем пришел ты, более ужасно.
У Бога ничего не будет зря.
Злоумышляя дело на царя,
Меня ты ждал воистину напрасно.

(Уходит)

> Хилегат
Да как ты мог подумать! Клеветник!
И вот таких к престолам возвышают…

(в сторону)

Пророки при любом царе нужны…
Пока они интриге не мешают.

(Уходит)

Сцена 2
(Дворец Дария. Дарий и Даниил)

> Дарий
Пойми же, дело вовсе не в богах.
Наследие владыки Вавилона
Трясется от подножия до трона
Как… как…

> Даниил
(усмехаясь)
           Колосс на глиняных ногах?

> Дарий
Ведь сам все понимаешь. Иль не ты
Предрек ему ужасное паденье?
Но пусть он рухнет не в мое правленье.
Иной и не лелею я мечты.
Ужели я судьбу прошу о многом?
А между тем вразнос идут слои…
Посредствуя промеж людьми и Богом,
Я укреплю позиции свои.

> Даниил
Печальный человечества итог…
Ты б мог царить, измен не убоявшись,
Лишь на пустой земле один оставшись,
Когда бы не владел вселенной Бог,
Что властен и разрушить, и упрочить.
Позволь, мой царь, я дам тебе совет:
Все будет так, как Он того захочет.
Одно лишь важно – с Ним ты или нет.
Коль города Господь не охраняет,
Напрасно жгут сигнальные огни.
Попробуй, царь…

> Дарий
                Врагов коварство зная,
Дать Богу позаботиться о них?
Меня ты удивляешь. Иль не странно
Когда, рискуя долгом пренебречь,
Не станет стража города стеречь,
На Бога уповая непрестанно?
Ты слышал поговорку про свиней,
Принесших клятву вечной дружбы розам?

> Даниил
Другая хорошо известна мне:
Развел быков, да провонял навозом.

> Дарий
Достаточно. Ступай к себе, мудрец.
Я дорожу любым твоим советом.
Чуть позже я подумаю об этом,
Когда измене положу конец.

(Зовет танцовщиц и слуг. Даниил уходит. Входит Хилегат)

> Дарий
С чем ты пришел сегодня, вездесущий
Всевидящий, всеслышащий проныра?

> Хилегат
Живи вовеки, добрый царь, несущий
Рабам своим любовь и радость мира!
Все знают, как ты добр! Даже слишком,
Коль для тебя чужой земли сыны
Милей своих, коль позволяешь пришлым
Попрать законы наши!

> Дарий
                     Поясни.
> Хилегат
Раб Даниил, из приближенных к трону...
Снискавший, впрочем, милости случайно
Во времена владыки Вавилона,
Внук коего убит был ночью тайно,
Чтоб ты обрел всей власти царской знаки.
Не для него ль на площадях трубят
О том, что в ров отправлен будет всякий,
О милости просящий не тебя?

> Дарий
Но Даниил мне верен.

> Хилегат
                    Отчего ж он,
Как прежде, славит Бога своего
Три раза на день? Брось ко львам его!
Закон Мидян и Персов непреложен!

> Дарий
О, как я мог! О, как я мог, несчастный,
Забыть о том, чем славен ты у трона?
Теперь я вижу, для чего всечасно
О письменном принятии закона
Меня просил с раденьем патриота
Ты, гадкий змей в обличье мерзком краба...
Во рту твоем не выживет и жаба,
Привыкшая к зловонию болота!
И я тебе способствовал невольно...
Поди же прочь! Гнусна твоя стезя!

> Хилегат
(уходя)
Ты царь, я раб. Ты слон, я червь. Но помни -
Законов Персов изменить нельзя!

(скрывается)

> Дарий
И я сему способствовал невольно...
Пропало все. Коварство победило.
Мерзавец прав - закона произвольно
Не отменить.

(хлопает в ладоши)

             Зовите Даниила!

(Слуги и Хилегат вводят Даниила)

О, иудей мой верный! В первый раз
Твое мне безотрадно появленье.
Но ты нарушил царское веленье,
А слово мое крепко, как алмаз.
Я знаю, твоя верность неизменна,
И не забыл твой вклад в устройство царства.
Но есть закон - закон суровый, властный.
Ему я царь и раб одновременно.
Его-то и поставлен я блюсти.
Иначе потрясут страну волненья.
Я не могу такого допустить…

> Даниил
Оставь, мой царь, пустые сожаленья.
Твори свой суд, как ведаешь. И грусть
Отравой твое сердце да не точит.
Все будет так, как Бог того захочет.
Твори свой суд, как ведаешь и пусть,
Закон любви и правды позабыв,
Враги исходят злою суетою.
Свое мне милосердие явив,
Лишь посмеется Он над их тщетою.
Рождает ложь неправедный закон,
Удар меча и стон предсмертной муки.
Сегодня, к Богу воздевая руки,
Меня, я знаю, не покинет Он.
Во гневе грянет и звериный рык
Соделается блеянием овечьим.
Силен спасти Устроивший миры
Из лап как львиных, так и человечьих.

> Дарий
Надеюсь, Тот, которого ты славил
И возносил, презревши мой указ,
Тебя спасет.

> Хилегат
            Молись, чтобы избавил
От долгих мук.

> Дарий
               Исполните приказ.

(Даниила уводят. Хилегат уходит с ними. Дарий пребывает в расстройстве. Хилегат возвращается, с ним танцовщицы и слуги с яствами)

> Хилегат
О, добрый царь! К чему твои терзанья?
Пусть горькую печаль развеют дни.
Что тебе раб, понесший наказанье?
Закону ты воздал свое. Взгляни
На юных дев. Их кожи ровный свет
Влечет умы. Сердечные мученья
Скорей забудь. Вот вина, вот шербет.
Душа ль твоя не жаждет развлеченья?

(Подает Дарию кубок, незаметно подсыпав в него яд)

> Дарий
Одно б мне развлеченьем было ныне:
Кровавой плотью полнить пасти львам
Когда б не он, а ты стоял у рва
В суровом преступлении повинен.
Тебя б своей рукой толкнул я в спину!

(Толкает кубок и яд разливается)

А после веселился б дотемна.
Мертв праведник... Ужасная вина
Жизнь сократила мне наполовину.
Грызет тоска, как лев голодный, нутро.
Такая ноша мне не по плечу…
Постыло все. Лишь одного хочу:
Пусть ночь уйдет и вновь наступит утро.
Пусть ночь уйдет…
                  Пусть вновь наступит утро…

(темнеет)

Сцена 3
(Расцветает. Поют птицы. Дарий  у ямы)

> Дарий
Он ни на миг в свою не верил в смерть…
А мне теперь хотя бы половину
Той львиной веры. Здесь, у ямы львиной
Так свято верить надобно уметь.
В лице без малой тени сожаленья
Шагнул вперед. И хоть бы слабый крик...
Все заглушил звериный страшный рык.
А он в свои последние мгновенья,
Конечно, только Бога призывал...
Несчастный... Лучше помнил бы порядок.
Тот, на Кого он страстно уповал
Был так далек…

(затравленно озирается)

               А львы измены рядом.

(склоняется над ямой)

Ответь мне ныне, где твой Бог, еврей?
Избег ли ты своей ужасной доли?

> Голос Даниила
Всего труднее вразумлять царей,
А львы давно послушны Божьей воле.

> Дарий
Эй, слуги, стража! Все сюда! Сюда!
Жив праведник! Достать его из ямы!

(Вбегают стражники, слуги. Начинается суета. Приводят Даниила. Дарий обнимает его)

От счастья я шатаюсь, будто пьяный.
Все в мире могут смертные, когда
Их устремленья мышцею высокой
Сопровождает Божия рука.

(Один из слуг подает Дарию кубок и что-то шепчет ему на ухо. Дарий нюхает кубок)

Велю тащить сюда клеветника,
Что требовал погибели пророка!

(приводят Хилегата)

> Хилегат
(видит кубок, бросается в ноги царю)

Мой добрый царь! От страха я дрожу,
Хотя вокруг всё радостные крики.
Прошу, прости меня, о солнцеликий!
Тебе еще я верно послужу!

> Дарий
О, да, змея. Конечно, ты послужишь.
Голодными мои остались львы.
Ты, порожденье мерзкое совы,
Теперь воздашь им долгожданный ужин!

(Хилегата бросают в яму)

Слушай голос мой, человек!
Знай, как славен Творец сего!
Не узнает стыда вовек
Уповающий на Него.
А принесший Ему хулу
На нечестие обречен.
Дом его обратят в золу,
Плоть его рассекут мечом.
Будет вписан мятежный род
В список злейших моих врагов.
Славь же Бога любой народ
Прежде всяких других богов!
Славу Божию в белый свет
Гласом радости возвести.
Славен Бог и другого нет,
Чьи бы славились так пути!

(Занавес)