Руки мастера

Автор: Елена Стойкова

Взял кусок белой глины бесформенный, твердый.
Как на вечный ШЕДЕВР, на него посмотрел, 
Словно скульптор, мечтою творить окрыленный, 
Всю меня Он однажды слепить захотел. 

Круг гончарный Его без конца и начала,
Что вселенское время вращает в веках. 
Закрутил мой комок. Из «ничто» восставала 
Моя слабая плоть в Божьих сильных руках

Он лепил мои кости в утробе вселенной, 
Клетка к клетке меня ювелирно ваял, 
Из Своей вечной мысли, святой и нетленной,
В жизнь земную большую меня возрождал. 

И, склонясь надо мной, скрупулезно трудился, 
И кусочек Своей Безграничной Любви 
Внутрь вложил, чтоб во мне вечный ген растворился,
Вечный зов драгоценной Иисуса Крови. 

Как художник, сложил мои мышцы и тело, 
И глаза, как великий Хирург, произвел, 
Как великий Механик, рукою умелой, 
Мое сердце в куске белой глины завел. 

Застучало оно на Земле этой грешной,
Отбивая секунды, часы и года.
Точно также, к концу приходя неизбежно,
Миллиарды стучали сердец до меня...

Но с годами комок становился серее, 
Каменеть стало сердце в ловушке грехов.
Равнодушие в глазах стало прятать труднее, 
И все больше порочных случалось шагов. 

День за днем грязь грехом на комок налипала, 
Серой плесенью въелась в его белизну, 
Словно гриб-паразит, споры густо роняя,
Разрослась, натянув на глаза пелену...

И, побившись по жизни, комок потерялся...
Появились царапин глубоких следы, 
Он потерся об спины других, обтесался,
Кое-где откололись от сердца куски.

И уже не смотрелся великим шедевром, 
И не радовал глаз этот глины комок. 
Стал бесформенным, грубым, неряшливым, серым...
И совсем стал не тем, что желал видеть Бог. 

Так он жил, как умел, в суете надрывался, 
Но Однажды Творец стал ему на пути. 
Он позвал. Вечный ген на тот зов отозвался -
На живительный зов Иисуса крови

Из земли в небеса Бог большими руками 
Нес меня и дыханием Своим согревал,
И потом всю ту грязь, что налипла годами,
Своей Кровью старательно с глины смывал. 

На гончарном кругу отсекал все пороки, 
Своей сильной рукой разминал...и ломал
И всю плесень, что впилась в натуру жестоко,
Своим Словом - огнем из меня выжигал. 

Стала мягкою в Божьих руках моя глина, 
Стала светлая, чистая - снега белей...
Где-то больно мне было, а где-то – терпимо,
Но так много царапин осталось на ней...

"Ты прости меня, Мастер, за шрамы былые, 
Каждый шрам - как клеймо, лет прошедших печать.
Ты хранил обо мне Свои мысли святые, 
Но я так не жила, чтобы их оправдать...

Ты прости меня, Мастер - шепчу виновато,- 
До последнего вздоха царапин следы
Будут мне возвещать, что я пала когда-то,
Нет во мне совершенства, нет во мне красоты...

Ты прости меня, Мастер, не стать мне шедевром, 
Не зажечь в Твоем взоре восторга огни, 
Моего места нет среди чистых и первых, 
Ты поставь меня вниз, там, где ноги Твои! 

Там я скромно усядусь и счастлива буду, 
Буду Имя Твое славить ночью и днем.
Пусть из глины моей, из простого сосуда,
Ты услышишь хвалу в вечном доме Своем! "

Мастер слушал меня, увлеченный работой, 
Продолжая Свой труд надо мной совершать, 
Исправлял меня снова с отцовской заботой,
А мне так Ему много хотелось сказать...

Наконец, завершил и с улыбкой довольной, 
В тихой гордости долго в молчании смотрел, 
Из руки, что так часто Мне делала больно, 
Ни на миг выпускать мой комок не хотел. 

Торжество не скрывая, волнение и радость, 
Нежно гладя уродливых шрамов следы,
Он сказал: "В этих шрамах - твоя уникальность,
Совершенства без них не достигла бы ты, 

Ты - ШЕДЕВР Мой! Знай, эти старые раны- 
План Мой вечный в познании зла и добра, 
В Моем взоре бесценны они и желанны, 
И соделали Богу подобной тебя! 

И застыв, Он смотрел на меня в изумлении,
И глаза отвести от меня Он не мог, 
И себя я увидела в их отражении - 
Его вечный ШЕДЕВР - белой глины комок.